Когда журналисты были свободны: Документальный телевизионный роман (Сагалаев Эдуард Михайлович); ООО "Издательство "Эксмо", 2021

Наверное, это – лучшая книга про журналистику в России. Эдуард Михайлович подробно рисует закулисную историю того, что творилось в СМИ на заре формирования современного телевидения. Мне очень понравилось, как в книге показаны «портреты человека». Всегда интересно взглянуть на известных людей со стороны их знакомых, друзей или коллег. Пишет Сагалаев просто и откровенно.

0    0

Не понимаю, откуда столько положительных оценок у книги.
Прокомментирую несколько фрагментов:
"…А тут появились какие-то ребята-студенты, которые не просто проявляли интеллект – они мыслили в кадре, думали в кадре, более того – думали быстро! Это ведь совершенно не советское, не совковое действо… Ведь в Советском Союзе как было принято думать? Вызвали человека, а еще лучше – посадили его и сказали: думай. Как с Королевым. А тут в свободном режиме люди думают и импровизируют…"
Это про «Что? Где? Когда?». Впервые встречаю в одном предложении «советское» и «совковое». Тут, как говорится, «или крест сними, или трусы надень». И Королёва посадили, чтобы он не ерундой занимался, а думал, изобретал нужное. У нас же полстраны сидело и изобретало, а полстраны - охраняло.
"В 60-е годы в СССР вышла книга «Телевидение – это очень просто». Написал ее Владимир Саппак – он был прикован к постели, и единственным окном в мир для него стал телевизор".
Владимир Саппак (он не был прикован к постели, просто не выходил из дома из-за астмы) написал книгу «Телевидение и мы», она вышла в 1963 году. И, по всей видимости, именно её имеет в виду Сагалаев. Это публицистика. А книгу «Телевидение?.. Это очень просто!» написал Эжен Айсберг. И это научпоп. Это ищется в интернете за минуту. О чём нам говорит эта пара строчек из книги? Об уровне воспоминаний. Не только этих, но и вообще. Если ты не можешь проверить один мальнький фактик, то насколько можно верить остальному, написанному в книге?
Или вот про то, как к ним в молодежную редакцию пришёл Лигачев. Они подсуетились: чай, пирожки:
"– Егор Кузьмич, чаю налить вам? – спросил я его.
– Хорошо, – кивнул Лигачев.
В этот момент один из его телохранителей достал из кармана фляжку. Открутил крышку. И налил в пустую чашку Лигачева… наверное, чай. Может быть, кофе. Да хоть виски!
Он боялся, что мы его отравим.
Второй человек в партии опасался, что сотрудники молодежной редакции Центрального ТВ могут его отравить!
Лигачев не прикоснулся к пирожкам Риммы.
А мне стало мерзко находиться рядом с ним в одном помещении."
Он боялся. Вот что в голове у человека? Т.е. нет понимания, что «второй человек в партии» - это персона, которой «по уставу» не разрешено пить и есть всё подряд. Что за его жизнью и здоровьем следят 24/7. Для этого, в том числе, и охрана. «Мерзко» ему стало, my ass. Детский сад.
Про Выборы-96:
"Между первым и вторым турами у Ельцина случился инфаркт.
Я до сих пор не знаю, как должен был поступить. Как журналист – я обязан был дать эту информацию в СМИ. Как человек, всеми силами желавший, чтобы коммунисты не вернулись к власти…
Не знаю."
Всё что дальше – роли не играет. Оправдание, как дырка в жопе – есть у каждого. Вот уж действительно, «Когда журналисты были свободны»: хочешь сообщай, хочешь – нет.
"В предыдущей главе я говорил, что предоставлял эфирное время одинаково и Зюганову, и Жириновскому, и Федорову. Буду честным – не одинаково. Святослав Николаевич Федоров получал на ВГТРК чуть больше эфирного времени, чем его политические конкуренты. Я пытался изловчиться как мог: при малейшей возможности давал связанные с ним сюжеты в новостные выпуски, мотивируя это «информационным поводом»."
«Пытался изловчиться». Честный ловкач.
Про Березовского:
"Он требовал, чтобы на ТВ-6 каждый день выходили выпуски, порочащие Путина.
Я понимал: это самоубийство. И для канала, и для журналистов. Я пытался договориться с Березовским. Вообще, я исходил из того, что всегда можно договориться. Ведь мне это удавалось – и когда работал в программе «Время», и в молодежной редакции Центрального телевидения, и во «Взгляде», и в программе «12 этаж»… Я умел договариваться с начальством, с большим начальством, с очень большим начальством, и у меня возникало такое ощущение, что я всегда сумею выйти сухим из воды. Хотя я понимал, конечно, что телевидение не может быть вне государства, вне правящей партии, вне правящего лидера."
Т.е., пока ты устраивал власть (владельца телевидения), а не «договаривался» с ней – ты работал. Нет – "…мы расстались".
И далее:
"Конечно, были золотые времена, когда Ельцин лично вроде бы не вмешивался. Но за него это делал Полторанин, а потом Чубайс и другие. Так что ельцинские «золотые времена» – это иллюзия. Они были относительно, конечно, свободными, но всегда был тот, кто присматривал, а иногда достаточно жестко присматривал."
И как всё это коррелируется с названием книги? Журналистика не может быть свободной, если только это не твоя личная стенгазета.
В общем, дай человеку слово и он сам про себя все расскажет.
А книжка «ну такая». Есть какие-то занятные моменты, но в целом – для родных и знакомых автора.

0    0

Воспоминания современника эпохи, очевидца событий – живо, увлекательно! Телевизионная кухня, свобода и несвобода- понимаешь, что абсолютной свободы нет и никогда не будет!

0    0

Все достаточно неплохо в этой книге. Книга напомнила мне о существовании раньше определённых каналов и телепередач. ТВ6 - даже не думала, что здесь про него напишут (как его создавали, делили).
А самая интересная глава про Ворошилова! Именно здесь меня прямо поразили некоторые вещи.
Всегда радуют фотографии, и здесь они есть, в таких, автобиографических книгах. И всегда хочется, чтобы их было побольше (хотя бы по две в каждой главе). Сама книга небольшая, коротко написана каждая глава 3-4 страницы.

0    0